Башня Занида [Авт.сборник] - Лайон Де Камп

Курьер объяснил, почему вместо билета он предъявил нечто вроде пропуска: оказывается, у «Межроу Гурардена» имелись соглашения со всеми основными транспортными службами, включая железнодорожную, которые возили курьеров в кредит, выставляя потом счета за реальный пробег.

На первую ночевку они остановились в Янтре, где на боковой ветке, пропуская их, уже стоял встречный поезд. Под конец третьего дня они достигли Гала и вновь увидели волны моря Садабао. Климат здесь был заметно теплее, и кое-где стали попадаться люди, одетые по квирибской моде — в запахивающиеся тоги и похожие на одеяла накидки. На следующее утро, когда приятели занимали свои места в поезде, послышался чей-то низкий голос:

— Свободно ли сие место?

Какой-то долговязый молодой кришнянин, одетый почти так же, как они сами, разве что несколько побогаче, влез в вагон. Не дожидаясь ответа, он пинком сбросил сумку землян с сиденья, которое та занимала, и затолкал свой мешок в сетку над окном. Потом он отцепил ножны, прислонил их в углу и плюхнулся напротив землян.

В купе заглянул еще один потенциальный пассажир, выискивающий по вагонам свободное местечко.

— Все занято! — гаркнул новый попутчик, хотя места явно хватало. Пассажир испарился.

Барнвельт ощутил внутри неприятный холодок. Он совсем уже был готов рявкнуть: «Подбери!» — и подкрепить эту команду, если б потребовалось, ухвативши нахала за грудки, когда вдруг прорезался музыкальный голосок Тангалоа:

— Не обманывают ли меня чувства мои, или же и впрямь почтило нас обществом своим лицо, титулом облеченное?

Барнвельт украдкой бросил взгляд на своего напарника, смуглая физиономия которого не выражала в этот момент ничего, кроме неподдельного интереса. Когда дело касалось страноведческих изысканий, Джордж был способен становиться на такую безликую и отстраненную позицию по отношению к кришнянам, словно они были микробами под его микроскопом. И их дружелюбие, и оскорбительное высокомерие являлись для него не более чем научными данными, которые ни в коей мере не затрагивали его человеческих эмоций. В этом отношении, подумалось Барнвельту, Джордж его превосходил, поскольку сам он склонялся к довольно острой эмоциональной реакции на все внешние раздражители.

— A-а, всего лишь гарм, — коротко уточнил юнец, правда, несколько менее воинственным тоном. — Зер Гавао бад-Гарган. А вы кто такие будете?

— Я Таджди из Вьютра, — представился Тангалоа, — а это мой верный компаньон по многим опасным приключеньям, который откликаться изволит на имя Сньол из Плешча.

— Тот самый Сньол из Плешча? — удивился зер Гавао. — Хоть обычно и нету мне дела до иноземцев всяких, о ньямцах немало наслышан я доброго. Вот разве что мыться привыкли они не столь часто, сколь от народа культурного требуется.

— У нас очень холодно, зер, — сказал Тангалоа.

— Может, и так. А что ж до меня, то предстоит мне цельное десятиночье провести средь квирибцев сих феминизированных, что позволяют бабам своим править собою! Вы тоже путь туда держите?

Курьер кивнул.

Барнвельта несколько удивила фраза «тот самый Сньол из Плешча». Вроде как и Горбоваст подобным образом выразился. Когда Куштаньозо даровал его этим nom-de-guerre[63], он решил, что так прозывался какой-нибудь совсем древний и полузабытый деятель. Если настоящий Сньол по-прежнему существовал, то дальнейшие обстоятельства могли сложиться, мягко говоря, довольно неловким образом.

— Сигару? — предложил он. — А сами вы откуда, позвольте полюбопытствовать?

— Из Балхиба, — бросил зер Гавао.

Взяв протянутую сигару, он с отвращением оглядел ее и тут же выбросил, после чего вытащил изукрашенный драгоценностями портсигар, достал свою собственную, закурил и спрятал портсигар обратно. Барнвельт оскалил зубы, пытаясь перенять отстраненную манеру Тангалоа.

— Из Балхиба, говорите? — промурлыкал Тангалоа, — А не доводилось ли слыхать вам о некой топографической съемке, заказанной вашим королем?

— Знать про такое не знаю.

— Нам тут рассказывали совершенно потрясающую историю про ваши края, — продолжал страновед. — Что-то там насчет бороды короля.

— A-а, вон оно что! — на физиономии Гавао, как трещина во льду, прорезалась первая улыбка. — И впрямь довольно пикантную штучку учинил этот зер Как-его-там из Микарданда! Не превосходи нас республика впятеро по численности войска, нешуточная война бы приключилась! Так старому Киру и надо: нечего фамильярничать со всякими иноземцами!

— А как же это зер Шургез сумел так близко подобраться к королю? — спросил Барнвельт.

— Хитростью коварною. Представился он курьером вроде нашего друга, здесь присутствующего, и сообщил, что принес пакет для врученья в собственные руки и что подпись на квитанции лишь Его Грозность оставить может.

— Ничего особенного, — прокомментировал курьер. — Вполне рутинная процедура, дабы жалоб избежать на недоставку пакетов.

— И вот что вышло, — продолжал Гавао. — Стоило только королю занести над документом оным кольцо своё с печатью — ибо, истинным воином будучи, ни читать, ни писать не обучен, — как курьер самозванный выхватил из пакета своего ножницы, коими и учинил шутовское постриженье свое. Быстренько отхватил бороду и, прежде чем кто-нибудь успел остановить иль заколоть его, ногами проворными сбежал по ступенькам дворцовым, вскочил на айю своего и был таков!

— До чего ж низкопробная и распутная шуточка! — возмущенно воскликнул нарочный. — Компания моя сразу потребовала принять меры законные супротив Шургеза этого за самозванство. Поскольку форма сия известна повсюду как воплощенье честности и ответственности высокой, нарочные наши возможность имеют ничтоже сумняшеся проникать и туда, куда другой и помыслить не мог бы! Но теперь, когда всякие шутнички самоуверенные начинают играть нашу роль, что же станется с неприкосновенностью нашей?

— А то же станется, что с духом пугала огородного в балете Дараша известном, — молвил Гавао. — А именно — пропадет навсегда. А теперь вы, досточтимые зеры, коли уж в настроенье общительном пребываете, не поведаете ли, куда вы путь держите и зачем?

— Мы задумали экспедицию по охоте на гвамов, — ответил Барнвельт.

— Тогда, полагаю я, направляетесь вы в Малайер?

— Нет, мы думаем все организовать в Рулинди. Малайер ведь вроде как под осадой?

— Он уже пал, — сообщил зер Гавао.

— Правда?

— Угу. Поговаривают, будто этот ренегат Кугирд взял его при помощи коварства подлого, применивши некое изобретенье зловещее для разрушенья стен.